[VVlad]

Вот такую статью я написал когда-то....





Мало кто из не историков действительно представляет себе, что же такое русские летописи. Однако о том, что Нестор – самый значительный из летописцев, написавший Повесть временных лет[1], слышали почти все. Многие к тому же видели скульптуру М. М. Антокольского «Нестор – летописец» или картину М. В. Васнецова «Святой Нестор – летописец» и, конечно, будут удивлены, узнав, что ответ на вопрос о том, писал ли Нестор Повесть временных лет, приводит историков в затруднение уже два века. Насколько трудна стоящая перед нами проблема, можно понять из статей Е. Конявской и О. В. Творогова (оба – доктора филологических наук), специально пытавшихся решить этот вопрос. Вот их заключения.
О. В. Творогов: Атрибуция Повести временных лет Нестору не имеет все же неопровержимых доказательств, и сомнения в правомерности отождествления Нестора – агиографа с Нестором – летописцем продолжают возникать и в наше время[2].
Е. Конявская: Вопрос о Несторе-летописце, который ученые пытались решить на протяжении более чем полутора веков, приходится оставить открытым… [3].
Так писал ли Нестор Повесть временных лет? Попытаемся разобраться в этом самостоятельно.
Вообще о самом Несторе известно крайне мало. Он был пострижен в Киево-Печерском монастыре при игумене Стефане (1074-107 и возведен им в сан диакона. Позже он написал два значительных произведения (из которых нам и известно о его жизни): «Чтение о житии и погублении Бориса и Глеба» и «Житие Феодосия». Судя по тому, что Нестор пришел в монастырь при Стефане, а при написании «Жития Феодосия» пользовался рассказами старших монахов, с самим Феодосием (знаменитым русским святым и игуменом Киево-Печерского монастыря) он знаком не был. Больше о Несторе ничего не известно. На основании каких аргументов можно говорить о том, что именно Нестор написал Повесть временных лет?
1). Хлебниковский список Ипатьевской летописи начинается словами: Повесть временных лет Нестера черноризца Феодосьего монастыря Печерского, откуда есть пошла Русская земля и кто в ней начал первее княжить и откуда Русская земля стала есть[4]. Как мы видим, указание на Нестора как автора ПВЛ совершенно ясное. Однако Хлебниковский список был написан в 16 веке, то есть на два века позже Ипатьевского, в котором имени Нестора нет. Нет указания на Нестора и в других списках Ипатьевской летописи. Это говорит о том, что имя было вставлено в Хлебниковский список позднее составления ПВЛ. В нем есть и еще одно добавление: вставлены слова откуда Русская земля, дублирующие предыдущее высказывание. По мнению академика А. А. Шахматова, известного русского летописеведа, обе эти вставки были сделаны в начале 14 века[5], человеком, считавшим, что именно Нестор написал ПВЛ. Следовательно, в пользу авторства Нестора они свидетельствовать не могут.
2). В Кассиановской редакции Киево-Печерского патерика (созданной во второй половине 15 века) Нестору приписываются две новеллы, имеющие явные параллели с летописными текстами. Это «Слово 7-е» о возникновении Печерской обители (в летописи под 6559/1051 г) и «Слово 9-е» о перенесении мощей Феодосия (в летописи под 6599/1091 г). В ПВЛ оба рассказа приведены в меньшем объеме и, кроме того, без указания на авторство Нестора. Если бы можно было доказать, что летописные статьи 1051 г и 1091 г созданы действительно Нестором, то до принятия его автором ПВЛ оставался бы всего один шаг. Однако доказать это нельзя. Древнейшая дошедшая до нас редакция Киево-Печерского патерика и так составлена довольно поздно (в начале 15 века), но и в ней нет 7-го и 9-го «Слов», приписываемых Нестору. К тому же при их текстологическом сопоставлении с летописными статьями выясняется, что они написаны не одновременно (из чего можно было бы заключить, что их автором является один человек), а позднее ПВЛ. При их написании была использован летописный текст, причем в него были внесены изменения и многочисленные добавления (вполне возможно, что во второй половине 15 века, когда создавалась Кассиановская редакция).
3). В Киево-Печерском патерике среди монахов, подвизавшихся в монастыре в 11 веке, упоминается Нестор, который написал Летопись. Эти слова написаны монахом Поликарпом, жившим в конце 12-начале 13 вв., однако из них не ясно, была ли это ПВЛ, или какая-нибудь другая летопись. К счастью, в другом месте Поликарп выражается конкретнее: Нестор написал в Летописи о блаженных отцах – о Дамиане, Иеремии, и Матфее, и Исакии[6]. В ПВЛ под 1074 г действительно есть небольшой рассказ об этих монахах, причем именно в такой последовательности, как это говорит Поликарп. Следовательно, можно с уверенностью говорить о том, что следы творчества Нестора сохранились в ПВЛ, и предположительно – что Нестор и есть автор Повести временных лет.
4). В статье ПВЛ под 1051 г есть еще одно интересное свидетельство. Рассказав о начале Печерского монастыря, летописец в конце добавляет: а о житии Феодосия паки скажем. Это «паки» в свое время очень смутило А. А. Шахматова. «Что такое «паки»? Не предполагает ли оно непосредственного продолжения этой фразы рассказом о житии Феодосия?[7] Древнерусское слово «паки» означает «ещё, потом, опять»[8]; значит, автор обещает в будущем рассказать нам о житии Феодосия. Поскольку он говорит это в летописном тексте, естественно ожидать обещанного рассказа также в самой летописи. Проблема состоит в том, что жития Феодосия в ПВЛ нет. Есть, правда, небольшая заметка о нем в статье 1074 г, но там рассказывается о его смерти, а не о житии. Как же разрешить этот вопрос? А. А. Шахматов полагал, что рассказ о Феодосии существовал, но был утрачен. Возможен и другой вариант: автор так и не написал его; либо, что более вероятно, написал, но житие оказалось настолько большим, что просто не влезало в летописный текст, и было записано в виде отдельного произведения. Среди произведений Древней Руси есть только одно Житие Феодосия, и оно принадлежит Нестору. Следовательно, Нестор и есть автор ПВЛ. Логично?
Итак, выясняется, что из аргументов в пользу авторства Нестора осталось два: указание монаха Поликарпа на Нестора как летописца (написавшего, в том числе и статью под 1074 г.), а также его причастность к созданию статьи под 1051 г. Сомнений в том, что Нестор был летописцем, и следы его творчество сохранились в ПВЛ, у нас нет. Но был ли он автором самой Повести временных лет? До сих пор мы рассматривали лишь аргументы в пользу Нестора. Но историки вот уже два века исследуют ПВЛ, и у них накопилось немало доводов и против авторства Нестора.
Во-первых, те черты биографий Нестора и человека, написавшего ПВЛ, которые нам известны, расходятся. В летописной статье под 1091 г автор говорит о себе как о «недостойном рабе», пришедшем к Феодосию и принятым им в Киево-Печерский монастырь в возрасте 17 лет. «Учеником Феодосия» он называет себя и во вступительных словах к ПВЛ. Это говорит об их близости и почтении, которое автор испытывал к игумену. А ведь о Несторе нам известно, что он пришел в монастырь при приемнике Феодосия – Стефане, и со знаменитым русским святым не был даже знаком.
Во-вторых, настораживают многочисленные расхождения в свидетельствах между ПВЛ и творениями Нестора. Дело в том, что Нестор упоминает в своих «Чтении о Борисе и Глебе» и «Житии Феодосия» различные факты, и эти факты противоречат летописным. Сводка подобных разночтений была приведена в свое время историком Н. И. Костомаровым, а в последнее время – А. Г. Кузьминым. Вот как она выглядит[9].

Чтение о Борисе и Глебе

Летопись

Борис княжил во Владимире Волынском.
Борис княжил в Ростове.
В момент смерти Владимира Святополка в Киеве не было, он приходит туда сам.
Святополк находился в Киеве.
Убийцы добили Бориса, когда раненый он выскочил из шатра
Бориса добили два варяга по приказу Святополка между Киевом и Вышгородом.
Глеб до смерти отца жил в Киеве, а с вокняжением Святополка бежал «в полунощные страны» на «кораблеце».
Глеб не был в Киеве и не знал о смерти отца.

Житие Феодосия

Летопись

Ярослав погребен Изяславом.
Ярослав погребен Всеволодом.
Новый Печерский монастырь основан Феодосием в 6570/1062 г.
Новый монастырь основан Варлаамом (дата не указана).
Антоний ушел в затвор, когда собрались 15 иноков.
Антоний ушел в затвор, когда собрались 12 иноков.
Студийский устав получен из Константинополя от постриженика Печерского монастыря Ефрема, позднее переяславльского епископа.
Студийский устав получен в Киеве от монаха Студийского монастыря Михаила, который пришел на Русь с митрополитом Георгием.
Перед смертью Феодосий ставит игуменом монастыря Стефана «с совета всех».
Феодосий первоначально назвал Иакова, которого не приняли монахи, после чего согласился благословить Стефана.
До созыва братии Феодосий болел три дня.
Болезнь продолжалась пять дней.
Феодосий поведал Стефану, что умрет в субботу после восхода солнца.
Феодосий умер утром, но никакого предсказания не было.
Нестер был принят и пострижен Стефаном.
Автор статьи 1051 г. был принят Феодосием, когда тому было 17 лет, и о его постриге ничего не сообщается.
Нестер с особым почтением говорит о «великом Никоне».
«Ученик Феодосия» относится к Никону с неприязнью, почему прозорливец Матвей видит «на месте игумена осла», а старец Исакий «принимал от игумена Никона раны».
Умирающему старцу Дамиану явился образ Феодосия, и Феодосий затем разъясняет, что это приходил ангел.
Феодосий не объясняет умирающему видения, но утверждает верность предсказания: «еже есмь обещал, то ти буди».

Как мы видим, количество разночтений между агиографическими сочинениями и ПВЛ так велико, что их нельзя объяснить пренебрежением Нестора к протокольно-точным записям и формулировкам[10], как это пытался сделать П. П. Толочко. Несколько более убедительно говорил А. А. Шахматов, объясняя разночтения нежеланием Нестора вносить правку в использованный им для написания ПВЛ предыдущий летописный свод[11]. Однако некоторые из приведенных выше различий есть и в тех статьях, который написаны именно автором ПВЛ (учеником Феодосия, как он себя называет), а не остались от другого свода. Поэтому мы можем с уверенностью сказать следующее: Нестор не был автором Повести временных лет[12]. Тогда что же он написал? Ведь аргументов в пользу того, что он был летописцем, у нас довольно много. Зададим вопрос иначе: а что именно писал летописец? Он либо просто переписывал доставшуюся ему летопись, либо еще и вносил в нее какие-то поправки и дополнения, создавая таким образом новый летописный свод. Самый яркий и известный свод – это ПВЛ, но ведь были и другие, как до нее, так и после. Значит, если Нестор написал не ПВЛ, то он написал другой летописный свод. Поскольку его творение было создано раньше ПВЛ (автор которого и изменил так сильно факты, что мы смогли набрать сводку из 14 разночтений), нужно посмотреть, какие своды ей предшествовали. Всего по времени создания подходят два из них: летописный свод 1073 г и свод 1093(5) г. Первый из них нам не подходит: вряд ли молодому послушнику, только что пришедшему (а возможно, еще и не пришедшему) в монастырь, поручат такое важное дело. Кроме того, в науке обычно считается, что свод 1073 г послужил основой для создания новгородской первой летописи, а в ней нет ни одного из тех утверждений Нестора, который расходятся с ПВЛ. Остается только свод 1093(5) г, и мы вполне можем считать его автором Нестора[13]. Конечно, такой вывод мы сделали элементарным методом исключения, но это единственный вариант, который удовлетворяет всем имеющимся у нас фактам. Правда, создателем этого свода полагают Иоанна, но единственный довод в его пользу – то, что Иоанн в это время был игуменом Киево-Печерского монастыря.
Вот что нам известно о летописном своде 1093 г: в нем появились новые черты ведения записей. Датировка событий стала приводится с максимальной точностью…. Все эти датировки событий имеют отношение к Печерскому монастырю и сделаны, возможно, одним и тем же лицом. В своде 1093 г встречается целая серия мастерски выполненных литературных портретов…. После (1093 г)…такие описания надолго исчезают из летописного текста. Редкий летописный свод имеет столько подтверждающих его существование данных, как летописный свод 1093 г. Здесь и слово «аминь» в конце списка В. Н. Татишева, и серия известий о Тмутаракани, оканчивающаяся в районе этой летописной статьи, и двойная датировка в начале погодной записи (Въ лето 6601, индикта 1 лета…). И, что, может быть, самое главное, именно здесь прекращается использование одного из внелетописных источников – Паремийника. Паремийник – древнерусский богослужебный сборник, составленный из различных чтений ветхозаветных и новозаветных книг, его читали во время совершения литургии или вечерни[14].
Итак, Нестор был автором летописного свода 1093 г. А кто же был автором ПВЛ? Есть два мнения по этому вопросу. А. Л. Никитин, приводя очень остроумные доводы, в истинно детективной манере выстаивает цепь рассуждений, приводящую его к совершенно неожиданным выводам. Не буду нарушать правил детективного жанра и раньше времени раскрывать имя предполагаемого автора ПВЛ. Последуем сами за А. Л. Никитиным и проверим на прочность его аргументы.
Не вызывает сомнений, что автор ПВЛ был очень близок Феодосию. Именно он участвовал в его захоронении после смерти знаменитого святого, и именно к нему обратился тогдашний игумен Иоанн с просьбой указать точное место, в котором был положен прошлый глава монастыря Феодосий (что говорит о том, что в захоронении участвовало крайне мало людей). Заканчивает он свой рассказ молитвенным обращением к Феодосию, называя себя при этом его «рабом и учеником». Какое же положение занимал автор ПВЛ, если называл себе «рабом» Феодосия? Очевидно, что он как-то прислуживал ему, и, возможно был его келейником. Получается, надо искать автора ПВЛ среди людей, близких к игумену. Нестор, когда писал свое «Житие Феодосия», говорит, что пользовался воспоминаниями о святом старших иноков. Среди чернецов, рассказывавших о Феодосии, немало сообщил и некий Иларион. Этот Иларион, как говорит Нестор был искусным книгописцем и дни и ночи переписывал книги в келье у блаженного отца нашего Феодосия, а тот тихо распевал псалмы и прял шерсть или иным чем занимался[15]. Как известно, Феодосий очень неодобрительно относился к хождению монахов из кельи в келью и их ночным беседам, поэтому здесь мы встречаемся с исключительным случаем, обнаруживая в Иларионе единственного действительно приближенного к нему человека, притом занимавшегося не переплетом книг, как Никон, а их написанием в келье самого игумена, что позволяет видеть в Иларионе еще и келейника Феодосия в последние годы его жизни. Этот совершенно исключительный по своему значению факт, с высокой степенью вероятности позволяющий идентифицировать «ученика Феодосия» с чернецом Иларионом, который теперь предстает перед нами не только одним из писателей конца 9 и начала 12 в., но именно автором текста ПВЛ, непостижимым образом ускользнул от внимания всех предшествующих исследователей этого сюжета, в том числе А. А. Шахматова и А. Г. Кузьмина[16].
Что и говорить, гипотеза остроумная. А. Л. Никитин недаром говорит, что мысль об Иларионе ускользнула от внимания исследователей: действительно, никому еще не приходило в голову, что автором ПВЛ может быть человек, единственное упоминание о котором – это слова Нестора в «Житии Феодосия» о том, что Иларион кое-что сообщил ему о жизни святого и иногда переписывал в келье игумена книги. Подобных аргументов недостаточно, что бы приписать Илариону авторство ПВЛ, тем более, что на него есть другой серьезный претендент – игумен Сильвестр.
Сильвестр (ум. 1123 г) был в 1116 г игуменом Михайловского Выдубицкого монастыря под Киевом, а с 1118 г стал епископом Переяславля Южного. Его перу принадлежит запись в ПВЛ под 1110 г: игумен Сильвестр… написал книгу эту, летописец, надеясь от Бога милость получить, при князе Владимире, когда княжил он в Киеве, а я в то время игуменствовал у Святого Михаила в 6624 (1116) году, индикта в девятый год. А кто читает книги эти – помолись за меня[17].
Как видим, Сильвестр прямо заявляет, что является автором Повести временных лет. Чтобы защитить право Нестора на ПВЛ, исследователи пытались разными путями уменьшить степень возможного влияния Сильвестра на летопись. П. П. Толочко заявляет, что он был всего лишь обычным переписчиком, как монах Лаврентий (именем которого названа Лаврентьевская летопись), а то и вообще не переписывал ПВЛ, а за него этот труд делали другие монахи[18]. Историк ссылается на слова а я в то время игуменствовал, считая, что написал ее Сильвестр, уже будучи епископом (то есть епископ уже априори не может быть летописцем); фразу о том, что летопись написал именно игумен Сильвестр, П. П. Толочко, конечно, не заметил. Кроме того, как совершенно справедливо заметил церковный историк Е. Е. Голубинский, игумены весьма редко занимались переписыванием книг, поручая это дело другим[19]. Если бы Сильвестр хотел просто переписать летопись, он поручил бы это обычным монахам, а раз игумен сам взялся за дело, значит, он как минимум еще и вносил в летопись изменения.
Другое возражение состоит в том, что Сильвестр называет свой труд летописец, а не Повесть временных лет; но и мы ведь можем назвать одну и ту же книгу романом (сколько еще таких примеров можно привести?).
Иногда полагают, что монах из одного монастыря не мог стать игуменом другого, им не основанного. Однако это правило не помешало уже не раз упомянутому нами Поликарпу, иноку Киево-Печерского монастыря, стать во главе Космодемьяновского монастыря около Киева, а потом захотеть стать игуменом Дмитриевского. Епископ Симон, собеседник Поликарпа, также в свое время монах Печерской обители, стал затем игуменом Рождественского монастыря во Владимире.
Совершенно невероятно, чтобы Сильвестр решился заявить о своем авторстве, не имея на то права[20], поэтому совершенно естественным для нас будет вывод, что Сильвестр и есть автор Повести временных лет.






[1] Повесть временных лет – летописный свод, созданный в начале 12 века (около 1113 г). Кстати, правильнее говорить не Нестор, а Нестер: именно так его имя звучит в летописях. Поскольку название Повесть временных лет мне придется употреблять часто, условимся, что далее оно будет звучать под аббревиатурой ПВЛ.

[2] О. В. Творогов Нестор // Словарь книжников и книжности Древней Руси Вып. 1 Л., 1987 стр. 277.

[3] Е. Конявская Какую летопись писал Нестор? // Родина, № 11-12 М., 2002 стр. 91.

[4] Русские летописи Т. 11 Ипатьевская летопись Рязань, 2001 стр. 1.

[5] А. А. Шахматов Обозрение русских летописных сводов 14-16 вв. (переизд.: М., 193 // А. А. Шахматов Разыскания о русских летописях М., 2001 стр. 618.


[6] Киево-Печерский патерик // Памятники литературы Древней Руси: 12 век М., 1980 стр. 521, 531.

[7] А. А. Шахматов Разыскания о древних русских летописных сводах (переизд.: 190 // А. А. Шахматов Разыскания о русских летописях М., 2001 стр. 319.

[8] И. И. Срезневский Материалы для словаря древнерусского языка Т. 2 М., 2003 (переизд.: СПб., 1895) стр. 866.

[9] А. Г. Кузьмин Начальные этапы древнерусского летописания М., 1977 стр. 146-147.


[10] П. П. Толочко Русские летописи и летописцы 10-13 вв. СПб.. 2003 стр. 62.

[11] А. А. Шахматов История русского летописания Т. 1 Кн. 2 СПб., 2003 стр. 540.

[12] Есть, правда, аргумент в пользу авторства ПВЛ Нестором, который мы не разобрали. В Киево-Печерском патерике уже знакомый нам Поликарп говорит о появлении трех огненных столпов над церковью, ссылаясь при этом на Летописец. Если он действительно использовал летопись Нестора, тогда тот должен быть автором ПВЛ, потому что в летописи этот рассказ находится в статье 1110 г. Но здесь есть два возражения: во-первых, Поликарп не говорит, что автором его источника был именно Нестор (были и другие; например, епископ Симон ссылается на «старый Ростовский летописец»); во-вторых, в самой ПВЛ говорится только об одном столпе, тогда как монах упоминает целых три.

[13] В. К. Зиборов Русское летописание 11-18 вв. СПб., 2002 стр. 54-60.

[14] Там же, стр. 41. Надо сказать, что отсчет времени по индиктам продолжается и после 1093 г, и после создания ПВЛ.

[15] Житие Феодосия Печерского // Древнерусская духовная литература Т. 1 М., 2004 стр. 128.

[16] А. Л. Никитин Инок Иларион и начало русского летописания М., 2003 стр. 36-37.

[17] Повесть временных лет // Повести Древней Руси М., 2002 стр. 283-284.

[18] П. П. Толочко Русские летописи и летописцы 10-13 вв. СПб.. 2003 стр. 61.

[19] Е. Е. Голубинский История русской церкви Т. 1, 1-я половина М., 2002 (репринт.: М., 1901 г) стр. 781.

[20] А. Г. Кузьмин Начальные этапы древнерусского летописания М., 1977 стр. 163.